Теодора Беккер критикует дебаты о проституции: “Секс на продажу нельзя сводить ни к насилию, ни к услуге”, – говорит она. Сама она проработала в этой сфере десять лет.
Мисс Беккер, вы спасаете честь проституток. Почему проституток нужно спасать?
Проститутки не нуждаются в спасении. Спасая честь шлюхи, я имею в виду защиту очарования, которое утрачено или отрицается в сегодняшних дебатах о проституции.
Это нужно объяснить.
С одной стороны, СМИ и политические дебаты изображают проституток как жертв насилия и эксплуатации, которых нужно спасти, запретив всю торговлю. С другой стороны, проститутки воспринимаются как уверенные в себе бизнес-леди, которые просто предлагают сексуальные услуги. С этой точки зрения проституция должна быть еще более декриминализирована. Я нахожу обе точки зрения неудовлетворительными.
Вместо этого в своей книге “Диалектика шлюхи” вы исследуете скандальную природу проституции. Что делает ее скандальной?
Проституция долгое время подвергалась остракизму в буржуазном обществе. В то же время запретность делала ее привлекательной. Это особенно ярко проявилось в искусстве и литературе 1900 года, а также в общественных дебатах того времени.
В драме Франка Ведекинда “Лулу” уличная бродяжка Лулу описывается как “истинное, дикое, прекрасное животное”, чья природа – соблазнять и озорничать. О чем говорит этот образ?
Буржуазная скандализация с ее осуждением проституции имеет две точки зрения: с одной стороны, проститутка как преступница против общества, поскольку она подрывает мораль. С другой стороны, проститутка как жертва социального преступления, потому что ее работа разрешена. Желания, а также фантазии о разрушении и насилии проецируются на проститутку.
Сегодня это уже не так?
Скандал больше не связан с сексом, а с насилием. Это указывает на изменившееся отношение к сексуальности: либерализация, но и банализация. Секс на продажу больше не является чем-то неприличным, а стал само собой разумеющимся. Поскольку проституция больше не подлежит моральному осуждению, скандальными становятся отношения принуждения, которые якобы лежат в основе проституции в любой ее форме, а не сама продажность.
Но теперь люди также говорят о “секс-работе”, что звучит респектабельно и похоже на нормальную профессию. Шаг вперед?
Именно движение за проституцию настаивало на том, что проституция – это работа, начиная с конца 1970-х годов. С одной стороны, это было важно, так как за многие права приходилось бороться. Однако, с другой стороны, эта идея также связана с буржуазной традицией: проституция – это объективная деятельность, которая упорядочивает сексуальные излишки и энергию влечения, делает их безвредными и, следовательно, социально необходимыми. Если она вписывается в социальный порядок, то ее можно считать и работой – сегодня это, кажется, возможно.
Не кроется ли уже противоречие в сочетании секса и труда?
Сексуальное удовольствие противоположно тому, что мы понимаем под трудом, так что в этом отношении вы правы. Однако в проституции эти два понятия фактически связаны. Сексуальность – это нечто большее, чем предполагает термин “сексуальные услуги”.
И что же это такое?
Это, по крайней мере, сложнее. Секс-бизнес нуждается в иллюзии, что определенное желание присутствует и у проститутки. В противном случае платный секс сводится к техническому акту, к длительной мастурбации. Тогда проститутку можно заменить куклой или просто посмотреть порно. Но клиент хочет настоящую женщину.
Вы говорите о желании. Не романтизируете ли вы проституцию?
Конечно, желание тоже играет роль в проституции. Ни один клиент не пошел бы к проститутке, если бы не было желания в той или иной форме. Проститутка играет или работает с ним. Это необходимое условие. Только так она может успешно выполнять эту работу. Если вы не говорите о желании, вы не можете говорить о проституции.
Но в случае с секс-работницей это желание притворное.
Конечно, но клиент все равно должен на это купиться. И именно это делает ее такой подозрительной с буржуазной точки зрения: проститутка манипулирует клиентом, как бы подстраиваясь под его желания. Она ведет себя так, будто тоже желает его, но все дело в деньгах.
Вы используете фигуру проститутки, чтобы проиллюстрировать противоречие капитализма: она продает то, чего на самом деле нет. Вы называете ее идеальным товаром. Почему она такая?
В случае с проститутками товар, реклама и продавщица становятся неразличимы. Чтобы рекламировать свой товар, проститутка должна рекламировать себя и представлять себя как желанный объект. Проститутка вроде бы продает себя , но в то же время она не продает себя, потому что она не рабыня, а остается субъектом. Она работает с предположением, что ее желание продается и что ее клиент не только приобретает сексуальный акт, но и может желать ее, в то время как в действительности он имеет дело лишь со своей проекцией.
Значит, то, что продает проститутка, и то, что покупает клиент, – не одно и то же?
Проституция с самого начала основана на иллюзорных отношениях: рекламируется то, что не продается. Буржуазное общество не может разобраться в этом противоречии. Оно думает: это скандал, женщины продают себя! Но в то же время их деятельность выглядит как изощренное мошенничество.
Они часто говорят “шлюха”. Сегодня это уничижительный термин. Почему вы его используете?
Проститутка – это буржуазный термин. Проституция означает, что человек продает себя и при этом позорит и унижает себя. Это моральная девальвация, призванная подчеркнуть разницу с честным трудом. Термин “шлюха” был реабилитирован движением шлюх в 1980-х годах. Мы – шлюхи, – вдруг самоуверенно заявили они. Этот термин выражает гордость: Мы стоим за то, что делаем. Мы не хотим работать как все. В решении в пользу проституции или блуда тоже есть что-то бунтарское.
Есть ли у проституток профессиональная честь?
Под этим я подразумеваю определенную гордость за свое клеймо. Выбор профессии – это еще и способ сказать: “Я нарушаю условности. Я не подчиняюсь никаким правилам. Вот почему общество не принимает меня в свою среду. Я выбрала эту профессию так же, как и художник, который сознательно отказывается от работы с 9 до 5 и таким образом остается независимым”.
Сторонники запрета проституции указывают на отсутствие у проституток человеческого достоинства. А как же достоинство?
Лицемерно говорить, что проституток нужно спасать, потому что их человеческое достоинство находится под угрозой из-за их профессии. Что вы с этим делаете? Вы отправляете женщин туда, откуда они пришли. В случае сомнений, у них больше нет дохода. Люди считают узаконенным превращать проституток в простых жертв, которым нужна помощь извне, вместо того чтобы признать, что эта профессия может быть плохим выбором, но все же лучшим. Вполне возможно, что сама проститутка задумывается о том, почему она так поступает.
Тем не менее, вас могут обвинить в романтизации занятия, которое женщины выбирают по необходимости. Согласно исследованиям, от 80 до 90 процентов женщин не занимаются проституцией добровольно. Что вы скажете на это?
Эти исследования ненадежны и методологически весьма сомнительны. Но я не собираюсь отрицать реальные страдания. Я просто не верю, что мы можем добиться какого-либо прогресса с помощью этого морального дискурса о запрете. Он описывает только одну сторону. Люди считают, что они знают, что правильно и хорошо для всех женщин. Подобные исследования якобы доказывают, что проституция всегда означает насилие, эксплуатацию и унижение женщин. При этом игнорируется тот факт, что проститутка также может занимать позицию власти, которую она сознательно выбирает и в которой она может даже испытывать удовольствие.
Сексуальное влечение к клиенту?
Раньше такая похоть не одобрялась среди профессиональных проституток. Это также было частью профессиональной чести. Сегодня эти две вещи все больше переплетаются, отношения обмена проникают еще глубже в отношения, и это уже не кажется скандалом. Существует опыт подружки, подружки по найму или так называемые сахарные свидания – богатый человек с молодым любовником. Все это – отношения по обмену. Проституция больше не может быть четко разграничена.
Однако принудительная проституция – это совсем другое. В Швеции уже 25 лет действует запрет на покупку секса. Эта скандинавская модель, при которой преследованию подлежит не проститутка, а только покупатель секса, обсуждается также в Швейцарии и Германии. Нельзя ли таким образом избежать многих бед?
Швецию всегда приводят в качестве примера для подражания. Но проституция там не исчезла. Запрет привел к еще большей диффамации и дискриминации женщин, которые все же занимаются этим видом деятельности. Общество реморализуется. Тот, кто выступает за запрет проституции, хочет запретить тот аспект сексуальности, который кажется грязным, неприличным, жестоким, опасным или трансгрессивным. Трансгрессия норм не только позитивна, но и является частью сексуальности, которая проявляется в проституции очень наглядно. Вы ничего не добьетесь, если скажете: “Мы просто запретим это сейчас, а потом решим проблему”.
Вы действительно говорите на основе собственного опыта?
Если вы спрашиваете прямо: да. Я сама работала проституткой в течение десяти лет. В Германии, а также в Швейцарии. В борделях я познакомилась с очень разными женщинами, их реалиями и мотивами.
Издатель ничего об этом не пишет, приходится искать информацию в Интернете. Почему вы так сдержанны?
Я не в настроении для этих споров о точке зрения. Кроме того, мне кажется обманом продавать книгу так, будто я хочу сказать: я сам был проституткой, поэтому люди должны мне верить. Книга должна говорить сама за себя. Меня раздражает, когда люди считают, что для того, чтобы говорить об этом на публике, нужно иметь подлинный опыт в чем-то.
Эта статья, первоначально озаглавленная “«Eine Prostituierte kann eine Machtposition einnehmen, in der sie sogar Lust empfindet», sagt eine Philosophin“, была написана и впервые опубликована в Neue Zürcher Zeitung, автор . Статья была переведена с немецкого. Оригинальную версию и полный контекст можно найти в оригинальной статье.
